Источник: Jim Sinclair
Я встретил их, когда заворачивал за угол в супермаркете. Это были две женщины, одна из них была средних лет, вторая была либо подростком, либо ей было чуть больше двадцати. Это были обычные мать и дочь, прогуливающиеся мимо прилавков и выбирающие, что же им купить. Но боковым зрением я смог уловить нечто, что сразу привлекло мое внимание к молодой женщине, несмотря на то, что она просто стояла рядом с матерью.
Когда я проходил мимо, то услышал, как мать у нее спросила:
- Ну что, тебе нравиться то, что у нас сегодня будет на ужин?
- Да, - ответила дочка, и после этого снова повторила. – Да. Да, да, да, да.
Когда она говорила, она била руками по тележке с покупками.
Мать сказала, чтобы она немедленно прекратила это делать. Она прекратила. Я не обернулся, чтобы посмотреть на них. Я просто дошел до другого конца прилавка.
После этого я обернулся. Я повернулся не прямо к женщинам, а скорее к прилавку, рядом с которыми они стояли, чтобы все выглядело так, словно я рассматриваю товар. Женщины тихо беседовали. Я не слышал слов младшей. Но я различал тембр и тон ее голоса. Я узнал этот голос, и понял, что она одна из моих людей.
Я не смотрел прямо на них. Зато они посмотрели на меня, точнее, они посмотрели на мою собаку. Я понял это по доносившимся до меня словам матери. Я повернулся, и пес встал рядом со мною, так, чтобы они могли видеть его поводок. Мать стала объяснять, что означает такой поводок, и для чего его надевают на служебных собак.
И вот, стоя в проходе и зная, что они смотрят на меня, я позволил своему телу раскачиваться, и позволил рукам трястись. Не сильно. Только чуть – чуть. Я уверен, что мать ничего не заметила.
Через какое-то время я от них отвернулся, и стал возвращаться назад. Я шел как раз рядом с ними, собираясь пройти мимо. Вдруг дочка подошла ко мне, и потянула руку к моей собаке. Я остановился. Она погладила собаку, и сказала: «привет».
- Привет, - поглаживание.
- Привет, - поглаживание.
- Привет, - поглаживание.
Это повторялось несколько раз. После первого поглаживания мать дружелюбно улыбнулась, но постепенно улыбка стала исчезать. Я продолжал стоять, ничего не говоря и не глядя на них. Этого было и не нужно. Я смотрел, как она поглаживает мою собаку, и этого было достаточно для нас обоих.
Мать прервала ее. Она подошла к дочери и сказала, чтобы та прекратила гладить собаку. Она повернулась ко мне, и, улыбаясь уже по-другому, сказала:
- Вначале она хотела завопить и сбежать, увидев эту собаку, а теперь вот не может перестать ее гладить.
Она сказала только это. Но в том, как она это сказала, в ее тоне и в том, как она смотрела на меня, говоря все это, я услышал то, что она на самом деле имела в виду:
- Она странная, и делает всякие бессмысленные вещи. Мы с вами лучше знаем, как правильно все делать. Мы с вами похожи, и мы не такие, как она.
После этого мы разошлись: два человека из одного мира, которые встретились лишь однажды. И еще один человек, чужак. Он был настолько странный, что даже не осознавал степень своей странности.
Copyright (c) 1997 Jim Sinclair
Я встретил их, когда заворачивал за угол в супермаркете. Это были две женщины, одна из них была средних лет, вторая была либо подростком, либо ей было чуть больше двадцати. Это были обычные мать и дочь, прогуливающиеся мимо прилавков и выбирающие, что же им купить. Но боковым зрением я смог уловить нечто, что сразу привлекло мое внимание к молодой женщине, несмотря на то, что она просто стояла рядом с матерью.
Когда я проходил мимо, то услышал, как мать у нее спросила:
- Ну что, тебе нравиться то, что у нас сегодня будет на ужин?
- Да, - ответила дочка, и после этого снова повторила. – Да. Да, да, да, да.
Когда она говорила, она била руками по тележке с покупками.
Мать сказала, чтобы она немедленно прекратила это делать. Она прекратила. Я не обернулся, чтобы посмотреть на них. Я просто дошел до другого конца прилавка.
После этого я обернулся. Я повернулся не прямо к женщинам, а скорее к прилавку, рядом с которыми они стояли, чтобы все выглядело так, словно я рассматриваю товар. Женщины тихо беседовали. Я не слышал слов младшей. Но я различал тембр и тон ее голоса. Я узнал этот голос, и понял, что она одна из моих людей.
Я не смотрел прямо на них. Зато они посмотрели на меня, точнее, они посмотрели на мою собаку. Я понял это по доносившимся до меня словам матери. Я повернулся, и пес встал рядом со мною, так, чтобы они могли видеть его поводок. Мать стала объяснять, что означает такой поводок, и для чего его надевают на служебных собак.
И вот, стоя в проходе и зная, что они смотрят на меня, я позволил своему телу раскачиваться, и позволил рукам трястись. Не сильно. Только чуть – чуть. Я уверен, что мать ничего не заметила.
Через какое-то время я от них отвернулся, и стал возвращаться назад. Я шел как раз рядом с ними, собираясь пройти мимо. Вдруг дочка подошла ко мне, и потянула руку к моей собаке. Я остановился. Она погладила собаку, и сказала: «привет».
- Привет, - поглаживание.
- Привет, - поглаживание.
- Привет, - поглаживание.
Это повторялось несколько раз. После первого поглаживания мать дружелюбно улыбнулась, но постепенно улыбка стала исчезать. Я продолжал стоять, ничего не говоря и не глядя на них. Этого было и не нужно. Я смотрел, как она поглаживает мою собаку, и этого было достаточно для нас обоих.
Мать прервала ее. Она подошла к дочери и сказала, чтобы та прекратила гладить собаку. Она повернулась ко мне, и, улыбаясь уже по-другому, сказала:
- Вначале она хотела завопить и сбежать, увидев эту собаку, а теперь вот не может перестать ее гладить.
Она сказала только это. Но в том, как она это сказала, в ее тоне и в том, как она смотрела на меня, говоря все это, я услышал то, что она на самом деле имела в виду:
- Она странная, и делает всякие бессмысленные вещи. Мы с вами лучше знаем, как правильно все делать. Мы с вами похожи, и мы не такие, как она.
После этого мы разошлись: два человека из одного мира, которые встретились лишь однажды. И еще один человек, чужак. Он был настолько странный, что даже не осознавал степень своей странности.
Copyright (c) 1997 Jim Sinclair
